Это мой первый фанфик, поэтому прощу будьте милосердны и скажите всю правду.

Фауст - разрушенные мечты
Все кончено. Ничего не вышло. Столько сил, энергии, фуриеко. И все зря. Она метрва!!!
Я судорожно прижал к себе тело любимой. Прости, прости. Я подвел тебя. Но она не шевелилась, она как всегда была мертвенно спокойна. Ни слеза, ни улыбка не портили ее идеальное лицо, и от этого мне было ужасно больно.
Я нежно погладил ее по волосам.
Анна! Это она виновата! Он обещала вернуть мне ее - поманила надеждой, но не дала ее.
Гнев и безумство накотили волной. Я придумывал одну месть за другой. Каждая извращенная смерть сменялась новой, более жестокой и кровавой.
Но все кончилось, так же внезапно как и началось.
Я уткнулся носом в шелковые волосы любимой, и почувствовал как боль и ненависть постепенно улеглись в моей измученной душе. Только находясь рядом с ней я был счастлив по настоящему, только с ней мир принимал меня.
Я был не прав, все должно было быть по другому: это не она должна прийти ко мне, это я должен уйти к ней.
Клинок медленно входил в тело, но я не чувствовал боли. Я наконец-то буду с ней. С ней навсегда...

Взаправдашный шаман
Каждую ночь мне снится один и тотже сон: я побеждаю одного соперника за другим, и мне на руку одевают оракул.
Я просыпаюсь, а на губах у меня играет радостноя улыбка.
Я - шаман, настоящий, взаправдашный шаман. Или мне это только снится.
Нет, это не сон. Вот же он Моски - мой верный друг, мой верный призрак.
С каждым днем, с каждым часом я васе больше и больше позною собственные силы. Теперь, если что-нибудь случиться, я смогу помочь своим друзьям, смогу защититт их, а не буду как раньше боязливо стоять в стороне и слушать, как бешенно колотится мое сердце в маленьком и нечтожном тельце.
Больше друзья не смогут отмахнуться от меня, сказав: "Морти, постой в стороне." , "Не путайся под ногами, Морти!", "Уйди, каратышка." Им придеться признать, что я стал сильнее и в этот раз пойду с ними до конца, безразницы проиграем мы или выйграем.
Каждую ночь мне снится один и тотже сон: я побеждаю одного соперника за другим, и мне на руку одевают оракул.
Я просыпаюсь и призываю к себек Моски, что бы убедиться, что мои сылы со мной и... я настоящий, взаправдашный шаман!!!

Я и Лайсерг
Подо мной ревет мотор, впереди прямая дорога, а сзади пугающая темнота. Вся моя жизнь - это одни приключения и поиски, не заканчивающиеся никогда: ни при восходе солнца, ни при вспыхивание первой звезды.
Сзади, обняв меня и уткнувшись носом в спину, спит мой мальчик, мой Лайсерг.
Я ищу место, где мы будем счастливы. Место, где нам не будут бросать в спину пылающие неприязнью взгляды. Место, которое мы сможем назвать своим домом. Я ищу свою Святую Обитель.
Вот, черт! Кончился бензин.
Я нежно, пытаясь не разбудить, разжимаю пальцы Лайсерга у себя на талии и поднимаю его на руки. Какой он милый, когда спит: рот слегка приоткрыт, обножая белоснежные зубы, глаза закрыты, и длинные ресницы лежат на розовых от холода щеках. Он так спокоен и безмятежен, ничто в его образе не говорит о том, сколько ужасов, страданий и разочарований ему пришлось пережить, прежде чем он попал под мое крыло.
- Эй Такагеро, пошивеливайся.
Дух отвечает что-то невразумительное и скорее всего оскорбительное ( а именно посылает 121 проклятье в мой адрес). Но я не хочу с ним ругаться - боюсь разбудить Лайсерга.
Я иду уверенной походкой, впереди горят огни, скорей всего это какая-то гостиница ( хотя "гостиница" слишком громко сказано)
Я нагой открываю дверь и вхожу, на меня летят недовольные, полные гнева и презрения взгляды.
- Один номер.
- Один? Может два...- управляющий, еще совсем юнец, неуверенно переводит взгляд с меня на Лайсерга, потом снова на меня.
- Один. - сзади раздаются пьянные шутки и колкости явно брошенные в мой адрес, но мне наплевать.
Я взял ключи и пошел в свой номер.
Замок щелкнул. Я положил Лайсерга на кровать и пошел в ванную.
После нескольких изнурительных дней пути моя голова выглядела просто ужасно. И гель, как назло, закончился. Я обернулся и улыбнулся: Лайсерг всегда считал, что мне лучше с прямыми волосами.
Голова Лайсерга лежала у меня на плече, он так и не проснулся. Я запустил руку в его густые волосы и нежно поцеловал в лоб. Я нашел свою Святую Обитель, она здесь рядом с ним, но понял ли это он?

Воспоминания

Ночь. Но я не сплю, а просто лежу, закрыв глаза. В голове, словно пчелы в улье, роятся воспоминания. Я не видел своих друзей давно...очень давно.
Окно открыто. И ветер наполняет комноту сладким запахом сакуры. Он навеивает мне воспоминания о тебе, и слезы бегут из - под закрытых век.
Мы убежали в самую чащу, спрятались от друзей и твоего отмороженного братца.
Твоя голова лежала у меня на коленях, и я нежно проводил рукой по твоим шелковистым волосам, а ты смотрела мне прямо в глаза, и я читал на твоем лице все, что ты хотела, но не решалась мне сказать. Я пробегал одними кончиками пальцев по твоему лицу, а потом нежно целовал каждый дюйм твоего идеального тела. Ты не сопротивлялась, ты доверяла мне, а я знал все, все чего ты хочешь, о чем мечтаешь.
Ветер становится сильней, и его порывы охлождают мое разгоряченное лицо. Я вспоминаю его...
Йо. Это из-за него я охладел к тебе, из-за него потерял твою любовь.
Как я хочу забыть его, забыть навсегда. Но его улыбка, его взгляд, голос застряли у меня в голове.
Я мечусь в бреду, а с моих губ слетают проклятья и просьбы. Йо оставь. Прощу уйди. Я хочу любить Пилику, только Пилику. Прочь из моей головы!!! Оставь меня в покое!!!
Я вскакиваю с кровати. Мне тяжело - не могу дышать. Я обхватываю голову руками, сжимаю ее изо всех сил - хочу выдавить его имя.
Нежные, но сильные руки Джун разжимают мои пальцы и укладывают обратно в кровать. Я закрываю глаза, Джун что-то напевает, мне знакома эта мелодия, но я немогу вспомнить слов, впрочем это не важно.
Я падаю в бездну. Зачем эти страдания, муки. Почему я не могу просто уснуть. Я знаю ответ: я всего лишь схожу с ума... Схожу с ума от любви к Йо.

Признание Тамао
Ее мало кто помнит как в анимэ, так и в манго. Она такая маленькая, розовенькая, скромненькая, вот я и решила о ней написать

Разве я могу поднять глаза.
Разве я сумею связать слова.
Разве я смогу заговорить.
Разве я посмею тебя любить.
Я прощу, не заставляй -
Руки от лица не отдирай.
Позволь, мне вот так остановиться
И тишиной секунду насладиться.
Ты же знаешь, я сделаю как ты прикажешь,
Буду жить, как ты мне скажешь.
Только глаз не смогу поднять,
Лучше буду пальцы считать.
Йо прости, но уж такая я,
Просто я очень люблю тебя!

Мне тоже нужна помощь.

Слеза медленно катилась по щеке. Я смахнула ее, но за ней покатилась другая.
-Уф-ф-ф. Пилика, ты что плачешь?
Я отвернулась от брата и вытерла лицо тыльной стороной ладони.
-Нет.
- Но я видел слезы. -  Трей взял меня за подбородок и повернул к себе лицом.
-Тебе показалось.- Брат внимательно посмотрел мне в глаза. – Трей…
-  Да?!
-Тебе осталось еще 50 кругов!!!
Трей развернулся и понуро побежал дальше.
И вот на этого разгильдяя, мы возложили судьбу минютианцев. Слезы опять побежали по щекам, но, увы, совсем по другой причине.
Скрип – скрип тихо пела качель.
- Пилика, что-то случилось? – Трей подошел поближе и сел рядом.
- Все хорошо.
- Не расстраивайся. Я обещаю, что буду стараться и обязательно помогу минютианцам.
- Минютианцам! Минютианцам! Неужели, ты не понимаешь, что мне тоже нужна помощь.  – Я в ужасе зажала рот -  неужели я сказала это вслух?
- Что?
Я прижалась к груди брата и наконец-то дала волю своим слезам.  Трей нежно гладил меня по голове и все время повторял:
- Милая, любимая, хорошая. Успокойся, успокойся, пожалуйста – его голос дрожал, казалось, что он сам вот-вот заплачет.
- Он меня не любит, совсем нее любит.
-Кто?
-Рен! – новый поток слез и страданий.
- Рен Тао?  - Трей опешил, но всего на секунду. – Ну и что, зато я тебя люблю.
- Это не одно и то же. –  Я рванулась – попыталась встать, но Трей крепко держал меня за руку.
- Пилика,  прощу  выслушай меня. – Он усадил меня обратно на качель. – Таких,  как Рен Тао тысячи, а таких, которые лучше миллионы. А если он не понимает,  что ему отдает сердце такая красивая и … умная девушка, значит он просто тупоголовый болван. – И Трей нежно поцеловал меня в лоб, как он делал когда-то давно в детстве.
Скрип-скрип пела качель. Тук-тук стучало его сердце. Нет, Трей не прав – Рен - он один такой во всем мире.
Голова сестры покоилась у него на груди, а в голове звучали ее слова: «Мне тоже нужна помощь! Мне тоже.»